1.Грегори Гойл
2.15
3.Слизерин,5-й курс
4.Предпочитает общаться и проводить вместе время только в компании знакомых людей, которым доверяет. Не ищет всеобщего одобрения и не стремится быть в центре внимания, самодостаточен и самокритичен. Считает, что лучше промолчать, чем говорить попусту. Довольно уравновешен и эмоционально устойчив, в меру агрессивен. Не боится причинять боль и может ее терпеть, сочувствует и сопереживает только близким людям, оставаясь равнодушным на проблемы других людей.
5.
Грегори родился в 1980 году, в июне пятого числа. Празднование рождения единственного и долгожданного наследника рода и многовековых традиций семейств обоих родителей стало настолько знаменательным, что в газетах того времени отразилось несколькими выпусками. Впрочем, это не было удивительным, если учитывать, что его отец Гойл-старший обладал весьма значимой частью акций Ежедневного Пророка, которые, впрочем, перепродал через несколько лет после этого события. Но даже если не брать в расчет издательскую деятельность родителя в то время, само празднование факта его рождения было весьма широкомасштабно, что являлось определенным поводом гордости в их семье. Не обошлось, конечно, и без неприятных инцидентов с последующим вызовом ауроров, но все это никак не омрачило радостного события.
Ребенок рос сильным и крепким, опережая по развитию многих своих сверстников.
Физически. Колдомедики, осуществляющие регулярный патронаж ребенка, с некоторым удивлением отмечали и общую крепость костей, и большую силу в мышцах, не свойственную детям такого маленького возраста, но в то же время гармоничное развитие всего организма в целом. Это, в свою очередь, еще больше вызывало гордость отца, который не мог нарадоваться на свое чадо.
Мать тоже старалась проводить как можно больше времени рядом с сыном, постоянно баловала его и, посредствам игры старалась научить его различным заклинаниям, зельям и просто поучительным историям, которые сама подчеркнула из множества книг, что невостребованными пылились в библиотеках семейства Гойл. Но даже когда сын абсолютно не желая ее слушать капризничал и пинал ее по ногам, лишь умилялась своему малышу.
Со временем, ребенок подрастал, и ему было необходимо общение с другими детьми. Это вполне могло стать серьезной проблемой, учитывая, что Грегори был очень задиристым и все ребята, с которыми он был знаком, его просто боялись. Решился этот вопрос, который уже несколько раз между собой обсуждали его родители, случайно и очень просто. Оказалось, что давний друг отца Грегори, мистер Кребб, имел сходную с их случаем ситуацию, а именно – ребенка по имени Винсент, которого абсолютно по той же причине недолюбливали другие дети.
Знакомя их, отцы семейств шли на риск. После первой совместной драки своих детей, они долго лечили укусы, ссадины и разбитые губы и сводили синяки, прежде чем позволить ребятам вновь поиграть вдвоем. Но на этом конфликт и закончился, начавшись дружбой крепкой и настоящей. Настолько крепкой, что многие и по прошествии десяти и более лет часто говорили «Креббогойл» или «Гойлокребб». Не то, что бы Грегори было приятно слышать такое, но ведь что-то это значило?
Еще несколькими важными для Грега людьми стали Пенси Паркинсон и Драко Малфой.
Раньше Грегори вообще очень мало, почти никогда, не общался с девочками. Почему – вполне понятно. Играть в куклы ему скучно, обсуждать красивые платья ему было не интересно, да и девочкам тоже не очень хотелось с ним дружить, они предпочитали смеяться и повизгивать в его присутствии, изображая испуг. Пенси же была совсем не похожа на всех других девочек, которых он знал до этого, скорее она была очень похожа на его маму, которую Грегори очень любил. Яркая и звонкая Пенси всегда была в их компании эдаким лучиком света, свежим весенним ветерком. Она всегда находила тему для разговоров, которая интересна всем, иногда даже спрашивала его мнение по каким-то вопросам, и он что-то всегда бурчал в ответ, сам иногда не понимая, о чем именно говорит. Но Пенси кивала, выслушав его и дальше как ни в чем не бывало продолжала разговор. В этой маленькой и стройной девчушке всегда, казалось, таилось целое море, целый океан энергии и только иногда, совсем редко она грустила, но в такие моменты Грегори не знал, что ему делать, чем помочь, как себя вести и, даже до абсурдного, куда деть руки, потому что это было совсем неправильно. Но Пенси брала себя в руки, через силу, натянуто улыбалась, и все снова становилось на свои места. Однажды, правда, Грегори узнал, что причиной ее грусти стал какой-то парень, узнав у нее его имя, отправился к нему один, без Кребба или кого-то еще, и просто молча, не говоря ничего, избил его со всей силы. Поймет. Около месяца или двух, тот парень, встречаясь в коридорах, орал ему «бешенный», но это прекратилось, стоило лишь намекнуть на повторение. Однако что-то тревожное говорило внутри, что тот парень не причем, а скорее дело в Драко Малфое, в которого влюблена его подруга, но Грег надеялся, что это ерунда и не правда. Он надеялся, что его друзья будут вместе счастливы.
С Драко Грегори познакомил отец примерно через полгода, после того, как он стал дружить с Винсентом, которого называл еще тогда уже просто Винс. Но все же предварительно долго и с терпением объяснял, что Драко очень слабый и часто болеет. Объяснял, что его нельзя обижать или дразнить этим, что дома ему хуже, чем Грегу, потому что его почти никто не любит. Какое-то время Грегори не мог даже понять, что это значит – не любят дома. В свои семь лет он слышал много разных жалоб от других ребят, но все они врали, потому что как только Грекори стукал хоть кого-нибудь из них, сразу подбегали причитающие мамы и старались их утешить, переживая. А сами эти дети просто выклянчивали у Грегори игрушки, которые тем хотелось забрать себе на совсем, давили на жалость, выпрашивая подарки. Младший Гойл не мог сформулировать четко эту мысль, но и без слов, одними чувствами, понимал это и все, чему он был свидетелем, лишь подтверждало сделанные выводы.
Но отец врать не мог. Или нет, мог, и врал, но только не ему – не Семье. И это было незыблемое правило – чужие, это чужие, а семья и дом – это родное, продолжение себя, даже часть себя. И какой бы поступок не совершен, дома врать нельзя, потому что только родные всегда помогут и поймут именно тебя, а не кого-то постороннего. Что бы не говорили, кто бы не говорил - твое слово для семьи самое весомое, единственно верное. И точно так же и сам Грегори понимал, что чужим можно говорить что угодно, или не говорить ничего, они чужие, совершенно чужие.
Поэтому сейчас он внимательно слушал отца. Слушал, что тот работает с отцом Драко, что раньше они вместе входили в «тот самый клуб по интересам», что они приходятся какой-то дальней-предальней родней как Малфоям, так и Блекам и что тот еще раз просит сына не обижать Драко. Тот пробурчал что-то вроде «конечно, не буду», но полностью стал уверен в этом только когда увидел этого Драко Малфоя воочию. Тоненький, щупленький, весь какой-то затравленно-болезненный. Тронь – и весь рассыпаться. Таким, во всяком случае было первое впечатление. И какой-то он был несмышленый, что ли. Те вещи, которые Гойл и Кребб понимали не просто с полуслова, а полу взгляда, Малфой, насмехаясь, оспаривал и рвался доказать что это не так. Но Грегори помнил обещание отцу не обижать его и ничего не говорил, как, впрочем, и Кребб, а просто «прикрывал спину», надеясь, что в следующий раз Драко поймет. Но и это не всегда помогало, а как объяснить что-то, не прибегая к кулакам, он не знал, а бить Драко… Сама мысль об этом была изначально неправильной. Для Грега он всегда оставался тем слабым и беззащитным ребенком семи лет, пусть и уже выросшего, которого он включил в свой список семьи и старался защитить, как умел. Скорее даже не столько защитить, поскольку, повзрослев, Драко сам стал в чем-то опасен, а поддержать, своим присутствием помочь морально задавить противников.
Но привычки стали образом жизни. В какой-то момент он стал так называемой частью «свиты слизеринского принца». Почему-то кто-то считал, что это должно быть унизительным, но сам Грегори так не думал. Отец всегда говорил, что незачем показывать, что ты лучше других, нужно просто это знать. И лучший друг Винс, похоже, поддерживал его, а Драко, кажется, все еще не понимал. А еще дома мама учила его, что если не знаешь что сказать, не говори вообще ничего – так он и делал, не зная как объяснить приятелю в чем тот ошибается, просто оказывал посильную помощь, которая, в основном, заключалась в силовой поддержке. Но самого Грега такое положение устраивало, поскольку он был в окружении любимых им людей и все, кто были ему дороги, были рядом.
6.
Высокий и широкоплечий, подтянутый молодой человек. Привык носить короткую стрижку и считает ее наиболее удобной. В одежде ценит главным образом удобство – что бы нигде ничего не натирало, жало или стягивало движения. Поэтому часто одет в бесформенную, мешковатую одежду, мантии на нем свободно висят, скрывая таким образом спортивное телосложение, оставляя ощущение массивности. Цвет и дизайн одежды для него не играет почти никакого значения. Сносно – и ладно.
7.Обычный волшебник, особых способностей не обнаружено. Сильный и крепкий. Почти никогда не болел и редко получал травмы.
ВП - падуб, перо ястреба, 12 дюймов.
8.
Сова (пятая по счету за время пребывания в Хогвартсе; первые четыре погибли при различных обстоятельствах, таких, как, например, неправильная трансфигурация, что сова №2 разлетелась на атомы или когда сова №4 погибла от бладжера на одной из тренировок по квиддичу). Называет ее Летелка или Леталка – та откликается. Впрочем, он не менял имя совам с №1 по №5, приучая всех к одной кличке. Что бы не путаться.
9. Чистокровный Слизеринец
